Несмотря на то,
что на уровне социальной философии этот период уже наметил смену взглядов на гендерные
отношения, от традиционной идеи «естественного» превосходства мужского пола в сторону
«современных» представлений о равенстве полов, процесс этот подвергался
решительным дискуссиям и так и не был достигнут. Хотя отдельные законодательные,
образовательные, профессиональные и личные изменения имели место, вплоть до
1901 года полное и безусловное гендерное равенство оставалось такой же утопией,
как и в самом начале 1800-х. Некоторые взгляды на неравенство выражались в виде
«оба пола равны, но различны», отдавая им общие права и обязанности, однако
законы и традиции по-прежнему всячески поощряли зависимое положение женщин. В
то время как женщины приобретали всё большую автономию и возможности, власть
мужчин постепенно урезалась. Тем не менее, в действительности мужчины сохранили
как законодательно закреплённую обязанность финансово обеспечивать свою семью,
так и своё право получать бытовые услуги в обмен на это. Более того, женщин
решительно и методично не допускали к главному символу демократического
равенства - избирательному праву по выборам в парламент.
Что касается
здоровья, Викторианская эпоха была отмечена значительными изменениями в области
понимания и применения общих санитарных норм, что стало ответной реакцией на
рост населения и быструю урбанизацию. Постепенно были внедрены водопровод,
канализация, улучшенное строительство. Знания о микроорганизмах привели к лучшему
контролю над инфекционными заболеваниями в медицине, помогли предотвратить
перекрёстные инфекции в хирургии, а также отдельные заболевания путём
вакцинации. Традиционные методы лечения и выхаживания позволяли ускорить выздоровление,
однако эффективных препаратов было мало, так что общие уровни смертности и
заболеваемости оставались высокими. Больницы обслуживали, в первую очередь, бедняков,
многие из которых заканчивали свою жизнь в лазаретах работных домов. Пациенты из
среднего и высшего класса предпочитали обслуживаться на дому. Для умственного здоровья
пациентов собирали в большие охраняемые психиатрические лечебницы за городом.
К концу века
основным изменением стало снижение уровня рождаемости и уменьшение размеров
семей. Такие пары как Виктория и Альберт, которые поженились в 1840 году и
имели 9 детей за 17 лет, к 1870-м почти во всех классах постепенно уступали
место более скромным по размерам семьям.
Наиболее развитые
мероприятия по общественной гигиене и медицине были нейтральны в отношении пола
по своей теории и фактическим результатам. Очевидным исключением их этого были идеи
о репродуктивном здоровье, которые, по сути, повторяли гендерные теории об
индивидуальном здоровье полов и давали рекомендации о сексуальности и
сексуальном поведении. В ранний Викторианский период подобное поведение
регламентировалось религиозной и социальной моралью. Позднее наука начала соперничать
с религией за право «первичной истины», однако в вопросах пола поддерживала
сходные с ней идеи. Хотя к концу века уже намечался некоторый интерес к «свободным»
отношениям без обязательств и однополым отношениям, обе формы считались
отклонением.
Середина XIX века была отмечена моральной паникой
по поводу проституции, которая развилась, несмотря на некоторый «дозволяющий период»
1860-х, в ответ на требования к мужскому воздержанию за пределами брака. К концу
века социально шокирующей стала новостью о том, что девственную невесту (и её
невинное потомство) заразил сифилисом её более опытный муж. В это время, ратуя за
политическое и личное равенство, появился слоган «Права для женщин, целомудрие для
мужчин».
Пол и власть
«Королева обеспокоена
и призывает всех, кто может говорить или писать, присоединиться к сдерживанию той
безумной и глупой идеи, которая называется «права женщин», а также на всех её последователей,
которые, будучи слабым и несчастным полом, забыли обо всех по-настоящему женских
чувствах и пристойности… Эта тема приводит Королеву в такое неистовство, что она
даже не может сдерживаться. Бог создал мужчин и женщин разными – давайте же
оставим каждого из них на предназначенном для них месте». (Королева Виктория, письмо от 29 мая 1870 года)
В терминах
гендерной идеологии вступление Виктории на престол было чем-то вроде парадокса.
Обычно женщины считались физически и умственно «менее развитым» молом, который
во всех отношениях должен подчиняться мужской власти. В частной жизни женщины принадлежали
отцам, мужьям, братьям и даже собственным старшим сыновьям. Мужчины
доминировали над женщинами по всех законодательных, политических и
экономических отношениях. Однако как королева, Виктория, которой в 1837 году
было только 18, стала социально и символически выше всех остальных граждан
Великобритании, и по закону все мужчины считались её подданными.
Изменяющиеся модели патриархальной власти развивались в рамках
обширных сценариев всё возрастающих прав и уменьшающегося порабощения для
многих людей, включая наёмных работников и детей. В некотором отношении гендерная
политика стала символическим оплотом борьбы за общую демократизацию общества.
Ранние викторианские установки определяли мужчин как основных добытчиков и
кормильцев семьи, а женщин – как их лояльных помощников. Подкреплённые мыслями
социальных философов, таких как Комт, Шопенгаэур, Спенсер, Прудон и Рёскин, эти
теории в середине века вылились в доктрину об «отдельных сферах», в которой
мужчины фигурируют как соперники в аморальной экономической области, а женщины
как их декоративные трофеи или духовные защитницы бессмертных мужских душ.
Начиная с 1860-х, к данному конструкту присоединилась теория Дарвина о «выживании
сильнейшего», что добавило псевдо-научности мысли о более высокой позиции мужчины
на эволюционной лестнице.
«Мужская сила
активна, прогрессивна, оберегающа. По своей сущности мужчина деятель,
создатель, первооткрыватель, защитник. Его интеллект сосредоточен на размышлениях,
и изобретениях; его энергия направлена на приключения, войны, завоевания... Сила
же женщины в том, чтобы следовать правилам, а не воевать. Её интеллект не для изобретений
или создания, а для милосердного послушания, урегулирования, приведения в порядок...
Она всегда должна быть абсолютно и покорно хороша, интуитивно и безошибочно мудра
– не для саморазвития, а для самоотречения, мудра не для того, чтобы поставить
себя выше мужчины, а чтобы никогда не обмануть его ожиданий». (Джон Рёскин, Сезам
и лилии, 1865 год, часть 2).
Викторианской
эпохе практически неотъемлемо присуща идеология «великих мужчин» - выдающихся представителей
человечества, чьи облики и истории заполонили Национальную портретную галерею (основана
в 1856 году) и Словарь национальных биографий (запущен в 1882 году) и чьи
деяния прославлены в таких ключевых текстах, как «Герои и героическое в
истории» Томаса Карлейля (1841) и «Помощь
себе» Сэмуэля Смайлса (1859). На протяжении всей эпохи «маскулинные» ценности храбрости
и усилий поддерживались многочисленными военными кампаниями и торговой
экспансией. Женщинам отводили второстепенную роль, провозглашая терпение и
самопожертвование в качестве основных женских достоинств. Материнство и невинность
идеализировались, однако женщины то и дело становились объектами всеобъемлющего
злословия. К концу века острая мизогиния всё ещё была присуща как популярной,
так и интеллектуальной литературе – но чем громче провозглашалось более низкое
положение женщин, тем более женщины демонстрировали обратное.
С самого
детства гендерное неравенство проникло во все аспекты британской жизни. «Задумайте,
что это означает – быть мальчиком, расти с уверенностью, что без всяких усилий или
заслуг со своей стороны... просто по факту рождения мужчиной, у него есть право
быть первым и главным над целой половиной человечества, без исключения,» –
писал Джон Стюарт Милль в его полемике от 1867 года против «Подчинение женщин»,
продолжая:
«Как рано ребёнок
начинает чувствовать себя выше собственной матери, относясь к ней снисходительно,
но без истинного уважения; как непомерно велико его чувство превосходства над всеми
женщинами, которым он оказывает честь, позволяя стать частью своей жизни. Верит
ил кто-то, что всё это не искажает всего образа жизни мужчины, как в личности и
как части общества в целом?»
В то время как
в 1800 большая часть населения Британии имела прикладное образование, которое приобреталось
дома или на работе, к 1901 году общее базовое образование стало повсеместным, с
более расширенной программой для состоятельных слоёв. Следует также отметить,
что к 1860-м женщин стали допускать к университетскому образованию. Этому способствовали
отдельные колледжи в Кембридже и Оксфорде, некоторые более либеральные колледжи
Шотландского университета, а с 1878 год – Лондонский университет и другие
учреждения. Программа предметов строилась по половому признаку: английская
литература и география считались подходящими для женщин, а латынь и геология –
для мужчин. В целом, мальчики повсеместно достигали более высоких результатов,
что сохраняло дисбаланс в квалификации вплоть до недавнего времени. Одним из исключений,
однако, являлась Джейн Харрисон (1850-1928), которая язвительно заметила, что образованность
находится под властью «самой противной и беспощадной из всех тираний - олигархией престарелых мужчин». Остаётся фактом
также, что великое викторианское течение за образованность включало в себя,
преимущественно, мужские институты, такие как механические и рабочие колледжи.
Позднее, однако, распространение образовательных учреждений стало привлекать и необразованных
женщин.
Во время Викторианской
эпохи модели занятости отвечали, в целом, промышленным и сельскохозяйственным фактором,
однако оставались гендерными и в значительной мере были отделены друг от друга.
В то время ка в 1830-х жёны часто помогали своим мужьям в мелкой торговле или
ремесле, к 1890-м работа и дом были полностью обособлены, за исключением
семейного содержания магазина и фермерства в высокогорных районах. По всей
стране (которая на тот момент включала в себя всю Ирландию, Шотландию, Англию и
Уэльс) мужчины перешли от сельского хозяйства к занятости в промышленности и транспорте, а также на конторских и
профессиональных работах. Мужчины также оставили сферу бытового обслуживания,
которое оставалось основным видом занятости для женщин в тот период (10% всех
женщин в 1851 году и более 11% в 1891). Женщины также работали на текстильных фабриках,
в гончарных и портновских мастерских, в сельском хозяйстве, а также на сезонных
нерегистрируемых видах занятости, особенно в качестве прачки.
По сравнению
с XX веком, несомненно, существовали некоторые
ограничения для женщин в отношении работы – например, законодательство защищало
их от подземных или ночных работ. В шахтах Ланкашира женщины боролись за то,
чтобы сохранить свои рабочие места. Мужчины же боролись за повышение зарплаты,
которая бы позволила их жёнам оставаться просто матерями – стремление, сходное
с таковым у высших слоёв населения, известное как «тихое семейное счастье».
Организованное рабочее движение было, преимущественно, мужским. Среди женщин - активисток
профсоюзного движения можно назвать Эмму Патерсон (1848-86), лидера Женской лиги
защиты и взаимопомощи, которая в 1875
году убедила Профсоюзный конгресс принять делегатов-женщин и успешно провела
кампанию по подготовке женщин-инспекторов.
Подсчитано, что в то время как большинство мужчин работало, только треть всех женщин XIX века имели рабочие мечта (по сравнению, например, с 2/3 в 1978 году). Армия, флот, кораблестроение, строительство, книгоиздание, железные дороги были предназначены исключительно для мужчин. Также мужчинами были учёные, священники, коммерсанты и члены Парламента.
Начиная с середины
века образованные женщины начали постепенно получать должности в профессиональной
и конторской сферах, частично в ответ на королевскую «доктрину о труде», которая подвергала критике любую праздность, частично в ответ на «избыточное» количество одиноких женщин, частично ради собственного удовольствия. В результате, к 1901 году в стране было 212 женщины-физика, 140 женщин-дантистов, 6 женщин-архитекторов и 3 женщины-ветеринара. Более четверти всех профессиональных
(всего 14 000 человек),
более половины музыкантов (всего
43 230 человек) и актёров (12 500) были женщинами.
Среди аристократии
ни мужчины, ни женщины не работали на жалованье. Однако мужчины управляли поместьем
и принимали участие в политике, тогда как «женщины из высшего общества» должны
были руководить ведением дома и развлечениями. Самые сливки общества, лорды и леди,
посещали двор, где выполняли различные официальные функции.
Сцена из «Ромео
и Джульетта» Вильяма Шекспира, Lyceum Theatre, Лондон, 1895.
Тем не менее,
большинство женщин из высшего и среднего класса никогда не работали за
пределами дома. Вместе с тем, хотя для многих из них время досуга увеличилось, представление о праздной,
скучающей, незанятой викторианской женщине скорее сродни мифу. Женщины
управляли домой, беря на себя обязательства по домашней работе и уходу за
детьми, надзирали за слугами, нанятыми для готовки, уборки, носки угля и беготни
на посылках. Кроме того, с незапамятных времён отмеченные своими «рабочими
корзинками» каждая девочка и женщина была ещё и рукодельницей, ответственной за
изготовление и починку одежды и домашнего белья. Основным изменением того периода
стало изобретение в 1850 году домашней швейной машинки, которая значительно
облегчила как частное, так и коммерческое шитьё. К 1900-м готовая одежда стала доступной
во многих магазинах.
Также по
традиции женщины занимались уходом за больными и престарелыми людьми. В больших
викторианских семьях в любое время имелся, по меньшей мере, один член семьи –
ребёнок, старая тётушка или престарелый слуга – который нуждался в уходе, часто
в течение продолжительного времени. «Скорее всего, каждая женщина хотя бы раз в
жизни будет призвана осуществлять обязанности сиделки, поэтому ей следует
подготовиться к этому», - писала миссис Битон. Конечно, можно было нанять профессиональную
сиделку, однако во многих домах «женщины должны рассматривать подобные
намерения как неудачу со своей стороны».