Великая женщина о рукоделии - The great woman about a needlecraft

Этот текст меня очень тронул и мне бы хотелось, чтобы с ним познакомилась каждая рукодельница.
This text really touched me and I would like every needleworker ro read it. It was written by Elisabeth of Wied, widely known by her literary name of Carmen Sylva. Please, look for the text called Introduction here.

Введение к книге по плетению кружев «The art of tatting»

Елизавета Нойвидская (вдовствующая королева Румынии), известная также под псевдонимом Кармен Сильва, февраль 1910 года.

Перевод Светланы Лендел, цитируется по "Victorian fancywork" by Lilo Markrich and Heinz Edgar Kiewe, Chicago, 1974. Фото и обложка взяты здесь.

В наши дни «женская работа» стало фразой с таким разнообразным значением, в отличие от прежних времён, что кто-то просто обязан объяснить, что же это значит. Когда я говорю о женской работе, я не имею в виду мужской труд, выполняемый женщинами; я также не имею в виду ни амазонок, ни тружениц, поскольку они бесполы. Я имею в виду работу женщин, который могут позволить себе оставаться дома, иметь десять или двенадцать детей и быть счастливыми, воспитывая их, чтобы они выросли умными, полезными и хорошими людьми. Эта книга написана для таких женщин.

Женщине-амазонке, женщине-труженице, женщине-мужчине не нужно даже открывать её. Однако уединённая женщина, у которой есть время для чтения и размышлений, получит удовольствие от повторения некоторых из наших выдумок, а также придумает свои собственные.

Для уединённой женщины эта книга станет компаньонкой. В процессе чтения есть много прелестных работ, которыми стоит заняться, гораздо более прелестными, чем вязание. Сегодня ручной труд стал роскошью, поскольку практически всё полезное и необходимое изготавливается машинами. Давайте же позволим роскоши быть столь прекрасной, насколько мы сможем.

Я часто жалею мужчин. В первую очередь потому, что они не знают радости материнства, а затем потому, что они лишены нашего лучшего утешения – рукоделия. Наше рукоделие гораздо лучше их курения, оно так ненавязчиво и скромно. Наши тихие иглы или челноки, или любой другой инструмент, который мы используем для создания нашего скромного искусства, - это наш истинный друг, верный компаньон, очень трудолюбивый и очень тактичный. Иголка или челнок никогда не потревожат нас, прялка или ткацкий станок чуть громче, но о, какой прекрасный этот звук! Даже вязание является удовольствием, поскольку занимает наши руки, когда мы тревожимся.

Какая эта поддержка, когда во время беседы у нас нет желания возражать; мы умолкаем, над чем-то очень замысловатым, и никто не может догадаться о том маленьком вулкане, который спрятан под лавой нашей работы.

Некоторые мужчины не любят, когда женщины занимаются рукоделием. Они совершают ошибку. В действительности, мы едва ли можем сделать с этим что-нибудь, поскольку наши праматери не занимались ничем иным. Один мудрый сельский священник разрешил женщинам вязать во время его проповедей. Никогда ещё он не имел столь внимательных слушателей: никто из них не уснул, что нередко случается с измотанными женщинами, когда он наконец-то присядут. Они становятся сонными и не могут держать свои глаза открытыми. Позвольте же им вязать или плести кружева, и они смогут повторить почти каждое услышанное ими слово.

Сколько заботы и страданий, сколько глубокой тревоги, сколько печали и грусти вложено в эту молчаливую женскую работу. Люди всегда должны смотреть на неё с благоговением и почтением, не только из-за терпения, которому она учит, но более из-за молчаливой, скрытой в ней боли. Многие женщины могут сказать: «Какое это благословение, что моё рукоделие не может говорить! Это было бы крайне поразительно, если бы оно вдруг пробудило свой голос и стало открывать все те мысли, что были скрыты под его крылом».

В женской работе спрятано много слёз, много сдержанных вдохов, много несказанных слов, которые, будучи произнесёнными, нанесли бы непоправимый вред.

Роскошь? Возможно! Однако в этом гораздо больше успокоения, чем роскоши, гораздо больше отдыха, чем тревожной усталости от зарабатывания на кусок хлеба!

Не относитесь с презрением к нашим иголкам и челнокам, не думайте, что наши мысли становятся мелкими от них! Матери великих людей могли только вязать или шить. Тканная работа Пенелопы стало символической.

Я абсолютно средневекова в своих вкусах. Мне нравится вид хозяйки дома в башне, любующейся своими землями и занятой рукоделием вместе со своими смеющимися и поющими служанками, которые ткут или вышивают вокруг неё. Не нужен никакой менестрель, а уединение не становится гнетущим.

Женщина почти всегда находится в уединении, даже когда она занята по хозяйству или делает мужскую работу. Только когда она становится частью машины, она перестаёт быть женщиной.

Есть ли более прекрасная картина, чем вид румынской сельской девочки, в её красной или оранжевой юбке, жёлтом платке поверх чёрных локонов, с окаймлёнными чёрным огромными сияющими глазами, с зелёным кувшином на голове, идущей через поля и наматывающей нитки; или женщины, завёрнутой в складки своего белого или жёлтого покрывала, сидящей и ткущей на своём станке?

Женская рука никогда не бывает более изящной, чем когда занята маленьким произведением искусства.

Откройте нашу книгу, дорогие уединённые, одинокие, взволнованные или довольные женщины, которые не обречены на зарабатывание куска хлеба тяжёлым трудом, и подумайте о тех умиротворяющих часах, которые принесёт вам эта книга, и вы почувствуете, сколько любви мы вложили во время публикации этого плода нашего собственного одиночества.